…Дайдо Элизабет Белль была дочерью белого морского офицера и чернокожей рабыни. 30 лет она жила в поместье достопочтенного Уильяма Мюррея, 1-го графа Мэнсфилда, одного из наиболее влиятельных судей Англии 18-го века, чей вердикт по делу беглого раба Джеймса Соммерсета 1772 года вызвало волну потрясений по обе стороны Атлантики, от Старого до Нового света.
Несомненно существование сердечной близости между лордом Мэнсфилдом и Белль, но оказало ли это влияние на его решение, гораздо менее очевидно. Заметим, что картина того периода с ее изображением занимает почетное место в родовом гнезде семьи Скоун-Палас в Шотландии, “месте заседаний парламента и коронации шотландских королей, включая Макбета и Роберта Брюса”, как гласит семейный вебсайт.
Рождение Дайдо
Подробности жизни Белль не так известны, как судьбы богатых и знатных персонажей. Но по различным источникам довольно многое удалось наскрести.
Во время своей службы в Королевском военном флоте в Вест-Индии молодой офицер Джон Линдсей, сын сэра Александра Линдсея и Эмилии (Мюррей) Линдсей, дочери 5-го виконта Стормонт, встретил Марию Белль, чернокожую рабыню с испанского судна. Каковы бы не были их отношения, но Линдсей привез Белль в Англию, где родилась их дочь Дайдо. Мало что можно сказать о матери Дайдо, кроме того, что она была рабыней, но это как минимум означало, что по закону Дайдо тоже была рабыней. Имя матери и происхождение Дайдо из Вест-Индии указаны в записи о крещении от 1766 года в соборе Сент-Джордж лондонского района Блумсбери. К тому времени ей было около пяти лет.
В 1764 году отец Дайдо Бель был произведен в рыцари, и годом позже вернулся на службу в Вест-Индию. В это время он обратился к своей семье, желая устроить на воспитание свою мулатку-дочь. Причем не к кому-нибудь, а брату своей матери, Уильяму Мюррею и его жене, Элизабет Финч, которым вскоре предстояло стать 1-ми графами Мэнсфилд. История распорядилась так, что лорд в то же время являлся Верховным судьей Англии и Уэльса, что примерно равно статусу Главного судьи Верховного суда США.
Белль имела немало аналогичных “сестер” в Англии. К концу 18-го века чернокожее население насчитывало здесь от 10 до 15 тысяч. Согласно вебсайту English Heritage, “не все они были рабами или слугами. Чернокожие были среди моряков, разного рода торговцев, даже бизнесменов или музыкантов. Писатели с черной кожей сыграли в Англии важную роль в движении против рабства, и такие активисты, как Олауда Эквиано и Оттоба Кугоано внесли особый вклад в движение, описав испытанные на собственной шкуре ужасы рабства”. Некоторые получили свободу за то, что сражались на стороне короля против американских патриотов. Среди наиболее известных чернокожих британцев той эпохи были скрипач Джозеф Эмиди, бизнесмен Цезарь Пиктон и Джордж Африканус, предприниматель, основавший агентство по найму прислуги.
Кенвуд-Хаус
Белль привелось жить в Кенвуд-Хаузе в Хэмпстеде в Лондоне, где с 1754 года жил с семьей Уильям Мюррей. Ставший лордом Мэнсфилдом Мюррей приходился дядей Джону Линдсею, то есть Белль была его внучатой племянницей. Какой бы не была первоначальная реакция лорда и леди на просьбу племянника, но бездетные супруги взяли Белль на воспитание. Они имели еще одну воспитанницу, ее кузину леди Элизабет Мюррей (1760-1825), дочь другого племянника лорда Мэнсфилда, Дэвида Мюррея, ставшего позже 2-м лордом Мэнсфилдом. Обе они лишились матерей, но только Белль была рабыней.
Белль для Элизабет Мэррей была скорее компаньонкой, а не служанкой, что тогда было бы конечно привычней. Компаньонка знатной дамы обычно происходила из дворянского сословия и чаще была происхождением связана или близка и поместью и своему патрону. Компаньонки как правило жили с семьей и не имели серьезных дополнительных домашних обязанностей. Есть вероятность того, что Белль считалась полноправным членом семьи – по крайней мере во многом.
Так можно заключить благодаря известному портрету Белль и ее кузины, написанному около 1779 г. Хотя сейчас он уже не приписывается выдающемуся художнику Иоганну Зоффани, это впечатляющее изображение двух девушек оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Изображение на переднем плане картины Элизабет Мюррей как начитанной высокородной леди, несомненно оттесняет Белль на задний план. Белль здесь в живой позе, в экзотическом тюрбане и с наполненном фруктами блюдом, с неопределенной целью касается пальцем щеки.
Трудно сказать, следовал ли художник в изображении какой-то художественной метафоре, или же он хотел показать реальные взаимоотношения этих девушек из Кенвуда. К тому времени мода на портреты господ, чье величие оттенялось подобострастными фигурами чернокожих слуг, уже выходили из моды если не по причине отвращения к рабству, то по крайней мере из-за очевидной безвкусицы подобных сюжетов. Но если даже на отношение к Белль сказывались цвет ее кожи и незаконность рождения, она все же кажется ближе к членам семьи, чем к прислуге.
Вот что в 1779 пишет о ней в своем дневнике Томас Хатчинсон, бывший правитель американских колоний в Массачусете:
“Чернокожая вошла после ужина и села с дамами, а после кофе прогуливалась с ними в парке, держа под руку одну из них. На ней была высокая шляпа, волосы ее на шее чересчур кудрявы, если сравнивать с нынешней модой на крупные локоны. В ней нет ни красоты, ни элегантности – слишком резка. Я уже слышал ее историю, но лорд Мэнсфилд захотел повторить рассказ. Сэр Линдсей, захватив ее мать в плен с испанского корабля, привез беременную ее в Англию, где она родила эту девочку, воспитанную затем лордом М. и давшим ей семейное образование. Милорд зовет ее Дайдо, и видимо этого с нее довольно. Он знает, что его попрекают за выказываемую им привязанность к ней – я осмелюсь полагать, не преступную”.
“На ее попечении молочная ферма, птичник и прочее, что мы сейчас осмотрели. Милорд также ежеминутно подзывал ее по тому или иному поводу, и она внимательно прислушивалась к его суждениям”.
Но особо меня поразили следующие строки в книге Стивена Уайза, изданной в 2005 году: Though the Heavens May Fall: The Landmark Trial That Led to the End of Human Slavery:
“Временами она (Дайдо) служила ему (лорду) секретарем, записывая надиктованное”. Чернокожая пишет речи наиболее влиятельному судье Великобритании! А еще на вебсайте “Английского наследия” сказано: Белль “получала жалованье и помогала лорду Мэнсфилду вести его деловую корреспонденцию”.
Попробуйте вообразить великого Томаса Джефферсона просящим какого-нибудь чернокожего высказать свое мнение о его набросках к “Декларации независимости” – или просьбу к его черной любовнице Салли Хемингс высказаться о его Преамбуле к Конституции Соединенных Штатов! Не выйдет, ребята! Джефферсон считал черных умственно отсталыми по отношению к белым, и даже писал, что самцы орангутангов предпочитают негритянок своим самкам! А как успешно скрывался факт, что он и не думал давать свободу Саре Хемингс; легально ее освободила лишь его дочь после смерти Джефферсона в 1826 году.
⭐⭐⭐⭐⭐ Материал из Википедии — свободной энциклопедии.