Сто дней после детства (фильм, 1975) — Википедия

Сто дней после детства
Жанр	драма
Режиссёр	Сергей Соловьёв
Автор сценария	Александр Александров, Сергей Соловьёв
В главных ролях	Борис Токарев Татьяна Друбич Ирина Малышева Юрий Агилин Нина Меньшикова Сергей Шакуров Арина Алейникова
Оператор	Леонид Калашников
Композитор	Исаак Шварц
Кинокомпания	Киностудия «Мосфильм». Второе творческое объединение
Длительность	89 мин
Страна	СССР
Язык	русский
Год	1975
IMDb	ID 0072208

«Сто дней по́сле де́тства» — советский художественный фильм, драмао жизни подростков в пионерском лагере. Снят режиссёром Сергеем Соловьёвым на киностудии «Мосфильм» в 1975 году.

Сюжет[править | править код]

Пионервожатый Серёжа, скульптор, решил поработать с новым пластичным материалом — творчески одарёнными детьми, отдыхающими в лагере, расположенном в старинной усадьбе. Пионер Лопухин настолько влюблён в одноклассницу Ерголину, что не замечает, как сильно им самим увлеклась Соня Загремухина. Выразить эмоции и настроения им помогает участие в постановке пьесы Лермонтова«Маскарад», а само представление незаметно превращается в драму с неожиданными признаниями, обидами, вспышками ревности. Подростки так заняты своими чувствами, что не обращают внимания на педагогический подход пионервожатого Серёжи, и к концу фильма сами, без особого приглашения, готовы стать памятником первой любви.

В ролях[править | править код]

• Борис Токарев — Митя Лопухин
• Татьяна Друбич — Лена Ерголина
• Ирина Малышева — Соня Загремухина
• Юрий Агилин — Глеб Лунёв
• Нина Меньшикова — Ксения Львовна
• Сергей Шакуров — вожатый Сергей Борисович / голос за кадром
• Арина Алейникова — доктор
• Андрей Звягин — Саша Лебедев
• Юрий Соркин — Фуриков
• Татьяна Юринова — Заликова
• Сергей Хлебников — радист
• Виктор Маркин — директор лагеря
• Вера Благовидова — Ефросинья Кузьминична
• Татьяна Кавешникова
• Ирина Потолова
• Зинур Жадиханов
• С. Лопухов
• О. Федечкина
• Л. Феодорова

Съёмочная группа[править | править код]

• Сценарий — Александр Александров, Сергей Соловьёв
• Режиссёр-постановщик — Сергей Соловьёв
• Оператор-постановщик — Леонид Калашников
• Художник — Александр Борисов
• Композитор — Исаак Шварц
• Режиссёр — Олег Григорович
• Оператор — Соня Хижняк
• Звукооператоры — Владимир Крачковский, Владимир Бахмацкий
• Монтаж — Алла Абрамова
• Художник по костюмам — Людмила Кусакова
• Художник-гримёр — И.Киреева
• Редактор — Людмила Шмуглякова
• Государственный симфонический оркестр кинематографии
• Дирижёр — Марк Эрмлер

Премии и награды[править | править код]

• 1975 — XXV МКФ в Западном Берлине: Приз «Серебряный медведь» за лучшую режиссёрскую работу
• 1975 — XVII МКФ в Авеллино: Серебряная медаль фильму для детей и юношества
• 1976 — IX ВКФ во Фрунзе: Главная премия (поровну с фильмом «Когда наступает сентябрь»), Приз за операторскую работу
• 1976 — МКФ «ФЕСТ-76» в Белграде: Главный приз за лучшую режиссёрскую работу в конкурсе фильмов для детей и юношества
• 1976 — Премия Ленинского комсомола
• 1976 — Приз ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика» за лучший фильм 1975 года для детей и юношества
• 1977 — Государственная премия СССР: автору сценария, режиссёру, оператору, художнику

Оценки фильма[править | править код]

Фильм высоко оценивался кинокритикой^[1]. Он назывался «одним из самых представительных в кинематографе десятилетия», отмечалась его «поэтическая атмосфера»^[2]. В монографии «Советское кино, 70-е годы: основные тенденции развития» указано, что «в нём нашли живое и своеобразное воплощение „вечные мотивы“ отрочества, собранные воедино и воспринятые с позиций современности: трудный возраст, первая любовь, мучительность переживаний, открытие общечеловеческих духовных ценностей»^[2].

Ещё до выхода фильма на экран в разделе «Идут съёмки» в журнале «Советский экран» появились первые оценки фильма. При анализе сценария отмечалось, что «повествование легко скользит от эпизода к эпизоду», однако высказывалось опасение, «не пытаются ли авторы спрятаться за литературными ассоциациями от острых и сложных проблем, волнующих современных ребят, стоящих на пороге отрочества»^[3].

В ежегоднике «Экран 1975—1976» критик Т. Иванова также писала, что в самой изысканности сюжета фильма, построенном на игре с мотивами классических произведений, таилась «опасность: ограничиться областью узколитературных реминисценций, удовольствоваться небезызвестным и остроумно поставленным, однако по самой своей задаче достаточно замкнутым экспериментом», но сделала вывод, что «создатели фильма сумели эту опасность преодолеть»^[4][5].

А. Голубев в журнале «Советский экран» привёл оценку фильма, высказанную западноберлинской прессой во время кинофестиваля в Западном Берлине: «Только у русских хватило мужества на фоне обилия постельных сцен, жестоких трагедий, убийств и извращений выступить с подлинно романтическим, чистым и добрым фильмом»^[6]. Он отметил большой интерес членов жюри кинофестиваля, требовательной и избалованной публики и студенческой аудитории к фильму, несмотря «на некоторую камерность проблемы»^[6].

Чуть раньше в этом журнале публицист C. Соловейчик увидел в фильме «нарушение правды возраста»^[7]. По его мнению, оно заключалось в том, что «герой, потерпев жестокое поражение в любви, произносит в финале примирительные фразы». «Философское мудрствование — стихия подростка, философская мудрость — не для него» — утверждал С. Соловейчик. Ему также не понравилось, что, начитавшись Лермонтова, Митя Лопухин хладнокровно участвует в подлоге, а затем с пафосом разоблачает его, по заранее разработанному плану выплёскивает стакан компота на своего противника^[7].

Оценки С. Соловейчика не разделял кинокритик С. В. Кудрявцев. Он написал в 1975 году, что создатели фильма «следуют не правде возраста, а правде характера» и поэтому главный герой «оказывается способным не только на „философское мудрствование“, но и на философскую мудрость»^[8][9][10]. Он отмечал, что в фильме «соседствуют психология и поэзия» и они не противопоставлены, а дополняют друг друга^[9]. «Авторы фильма „Сто дней после детства“, — писал он в своей рецензии, — с удивительной поэтичностью, даже патетичностью рассказывают о ребятах из пионерского лагеря, прощающихся в это лето со своим детством». При этом «камера Леонида Калашникова словно увидела мир их глазами»^[8].

С. В. Кудрявцев разделял другую оценку, высказанную в статье «Пробуждение души» критиком А. Липковым, что фильм — «опрокинутое в сегодняшний день воспоминание… о своём детстве, о своей самой первой любви, о том, что не забывается»^[11] и отмечал «авторскую, глубоко личную интонацию повествования»^[8].

Пробуждение души — лейтмотив картины… Повествование напоминает лирическое стихотворение… <…> На основе ста дней Мити Лопухина интуитивно видеть всю его жизнь, словно видеть днём звезду в колодце… Фильм вызывает чувства у того, кто хочет откликнуться на чувства.

— Кудрявцев С.В. рецензия на фильм “Сто дней после детства”, 1975 ^[8].

Александр Липков высоко оценивал фильм.

Фильм «Сто дней после детства» красив — красив без красивостей, эффектов на публику. Сдержанная одухотворённая красота простых кадров… необычайно важна для смысла, для нравственного итога фильма. Ведь открытие человеческой души начинается с прикосновения к красоте — красоте мира, искусства, красоте вечных, воспитанных тысячелетиями человеческой истории чувств. <…> Прекрасна и чиста интонация фильма. В ней серьёзность, грусть, непоказная доброта и огромное уважение к пробуждающейся, пробующей свои духовные силы личности.

— “Советский экран”, 1975, № 15, с. 2—3 ^[12].

Кинокритик Т. О. Иенсен в своей подробной рецензии в журнале «Искусство кино» написала, что «фильм „Cто дней после детства“ мог быть просто летней историей с юношеской любовью, но авторы А. Александров и С. Соловьёв поставили себе иную задачу — их интересует чувство, движение чувства, стихия чувства»^[13].

Фильм выводит частную историю из категории частных — в предполагаемой модели, как в капле воды, отражается привычный нам мир человеческих отношений. «Сто дней после детства» не претендуют на космический размах, но можно с уверенностью сказать — это … история про то, что так или иначе было в жизни каждого человека. И хотя выбран только один её аспект — первая любовь, — духовная сопричастность героев фильма своему времени, миру большой жизни несомненна. <…> Здесь типическое скорее содержится не в образе главного героя, а в образе развития чувств.

— “Искусство кино”, 1976, № 3, с. 56 ^[14].

В вышеупомянутой статье Т. Иенсен «рецензент очень интересно и достаточно подробно говорит об активном использовании автором многообразных стилистических, колористических приёмов различных живописных школ для создания в фильме условной многомерной среды, позволяющей эмоционально глубоко раскрыть перед зрителем „движение чувства, стихию чувства, сокровенную жизнь сердца“»^[15].

Кинорежиссёр и педагог И. В. Таланкин называл фильм «красиво, подчеркнуто живописно снятым»^[16] и «в изобразительном отношении стилизированным под холсты русских импрессионистов»^[17]. Его коллега Н. Мащенкосчитал «Сто дней после детства» «картиной, поразившей трепетностью, с какой воссоздан мир подростков на экране»^[18].

Киновед и кинокритик Р. Н. Юренев отмечал, что сценарист Александров и режиссёр Соловьёв сказали о любви «открыто и откровенно и столь серьёзно и чисто, что даже самые закоснелые блюстители нравственности возражений не нашли»^[19]. Но главное достоинство фильма он увидел не в этом «несомненном и чарующем достоинстве», а «в том приобщении детей к прекрасному, которое настойчиво и нестандартно проводит вожатый-скульптор Серёжа»^[19]. «Соловьёв ввёл высокое искусство и поэтическую старину в пионерский быт, — писал он в журнале „Искусство кино“, — и это было открытием»^[20]. Выделялась роль в исполнении Сергея Шакурова, «проникновенно показавшего ваятеля детских душ»^[20]. Отмечалось умение режиссёра находить юных исполнителей для своих картин: «Весь квартет персонажей „Ста дней после детства“ играл точно и тонко»^[21]. Р. Юренев также писал, что режиссёр «проник в некоторые тайники юношеской психологии, проблематики вступления в жизнь»^[22].

В журнале «Звезда» фильм оценивался как «истинное художественное потрясение». Автор статьи Гали Ермакова написала, что «история любви Мити Лопухина (Борис Токарев) к Лене Ерголиной (Татьяна Друбич) раскрыла зрителям светлый, чистый мир души подростка, утверждала духовность молодого человека»^[23].

В ежегоднике «Экран» (1988) выделялась роль в исполнении Татьяны Друбич и отмечалась игра других юных исполнителей: «Влюблённо-жертвенная Соня Загремухина (И. Малышева), мятущийся, не знающий, что делать с внезапно обрушившимся на него чувством, Митя Лопухин (Б. Токарев), царственно-самовлюблённый Глеб Лунев (Ю. Агилин) — все они ведут свою линию», но объединяет их, по мнению критика Н. Пабауской, Лена Ерголина в исполнении Т. Друбич^[24].

Киновед И. Н. Гращенкова в своей книге «Кино как средство эстетического воспитания» проанализировала сценарий фильма и указала, что «А. Александров уже первым своим поставленным сценарием „Сто дней после детства“ заявил свою позицию уверенно, самобытно»^[25]. Она высоко оценила «поэтическое внефабульное повествование сценария»^[26].

Киновед А. И. Липков отмечал в своей книге «Мир фильмов Сергея Соловьёва», что «Сто дней после детства» «полны поэзии и одухотворённой красоты»^[27]. Помимо внушительного списка наград «картина определила … дальнейшее направление творчества режиссёра, потребовала продолжения, переросла в трилогию» («Сто дней после детства», «Спасатель», «Наследница по прямой»)^[27][28].

Киноведы C.Н. Пензин и Ю. Н. Усов также отмечали, что «„Сто дней после детства“ обрывались на самой высокой ноте; незавершённость финала подразумевала продолжение. Оно последовало в фильме „Спасатель“»^[29].

Интересные факты[править | править код]

• Рамки жанра подросткового кино и присущей советской эпохе пуританской этики не позволили авангардисту Сергею Соловьёву в полной мере реализовать смелый творческий замысел. Однако режиссёр всё же смог осуществить задуманное в другое время и при других обстоятельствах. Так, незаконченный финал фильма «Сто дней после детства» нашёл любопытное продолжение 30 лет спустя^{[источник не указан 847 дней]}, в заключительных сценах позднего фильма Соловьёва «О любви» (2003).
• В сцене танцев звучит песня Шарля Азнавура «Isabelle» (1965).
• В титрах названия одной из частей фильма присутствует орфографическая ошибка: бессоница — с одной буквой «н»^[30].
• Название пионерского лагеря — «Лесной остров»^[14].

⭐⭐⭐⭐⭐ Материал из Википедии — свободной энциклопедии.